Круглая печать. Повести - Страница 24

К оглавлению

24

В конце обеда Зиядулла сказал, что завтра с утра он поведет дядю Юсупа в новую школу, открывшуюся недавно в их квартале, познакомит с учителем Насыром, который несомненно заинтересуется ташкентскими тетрадками и карандашами.

Глава шестая

НОВАЯ ШКОЛА

К началу нового, 1918 года в Ташкенте закрылись частные фабрики школьных принадлежностей, в том числе и «Картонтоль», фабрика, изготовлявшая грифельные доски.

На складах еще оставались кое-какие запасы, но спрос был велик и цены поднялись.

В Бухаре, где в это время особенно много говорили о России, о революции, о просвещении и необходимости учить детей по новым методам, торговля дяди Юсупа шла очень хорошо.

Стояли холодные, но ясные дни. По утрам бывали сильные заморозки, но зима, настоящая зима, все медлила с приходом, когда вдруг, в одно утро, Талиб, собравшийся пойти за водой для утреннего омовения, распахнув дверь каморки, увидел, что двор караван-сарая, крыши мазанок и навес для верблюдов покрыты пушистым голубоватым снегом. Небо было уже чистым, облака рассеялись к утру, и низкое солнце совсем не грело. Постояльцы караван-сарая не ходили, а бегали по двору, стараясь поскорей вернуться в тепло.

Талиб побежал к хаузу - водоему возле ворот - и увидел, что весь он покрылся матовым льдом. Раньше вода замерзала только по краям хауза, теперь она вовсе скрылась под прочным ледяным панцирем. К счастью, почти одновременно с Талибом к хаузу подошел водонос с бурдюками и с топором.

- Подождите, господин, - сказал он Талибу, вежливо ему поклонившись.

Водоносы в Бухаре были, пожалуй, самыми бедными людьми из всех самых бедных, и все же Талиб очень удивился, поняв, что это его взрослый человек называет господином.

- Вы пойдите погрейтесь, а я достану воду и принесу вам. Я знаю, где живет ваш почтенный дядя. Я принесу.

Талиб не уходил. Стоять на морозе без дела очень холодно, второго топора, чтобы помогать водоносу, не было, и мальчик прыгал на месте, сунув руки в рукава халата.

Водонос не дал Талибу набрать воду, он сам наполнил кувшин и протянул мальчику.

- Господин, - сказал водонос, - я знаю, что вы и ваш дядя можете мне помочь. Вы дружите с учителем в новой школе, которая возле купола Сарафон. Попросите, чтобы моего сына тоже приняли туда.

- Туда принимают всех, - сказал Талиб. - Учитель Насыр-ака принимает всех. Он сам говорил. И не зовите меня «господин», пожалуйста. Какой я господин?

- Для меня каждый образованный - господин. Я приду в школу с сыном, если вы замолвите за меня словечко. Меня зовут Анвар, а сына - Ибрагим. Не забудете?

- Хорошо, - ответил Талиб. - Только это все необязательно. Насыр-ака говорил, что принимает всех.


* * *

Утром дядя и племянник обычно разносили товары на дом. В холодные дни такой порядок всех устраивал. Покупатели, люди в общем состоятельные, старались не выходить из дома в плохую погоду, а дядя Юсуп с Талибом имели возможность отогреться в богатых домах, посидеть за сандалом, попить чаю.

Испокон повелось, что зимой в Бухаре богатые люди едят много и вкусно. Перепадало, конечно, и нашим бродячим торговцам.

Среди покупателей встречались чиновники и особенно много купцов, понимавших, что по новым временам их дети не смогут вести торговлю без знания арифметики, географии и языков.

В одном из домов Талиб рассказал своему сверстнику, ученику новой школы, про глобус, который изображает земной шар. На глобусе есть все страны, моря, реки и океаны. Глобус Талиб видел в Ташкенте. Мальчик попросил родителей купить ему эту штуку, дядя Юсуп выписал партию глобусов из Ташкента, и теперь во многих домах Бухары на самом почетном месте, рядом с праздничным самоваром и праздничной посудой, в одной из ниш комнаты для гостей стояли маленькие макеты земного шара.

В то холодное утро дядя с племянником зашли в четыре дома, разнесли покупки и выслушали новости. Новости были тревожные. Говорили, что эмир решил узнать, сколько есть в Бухаре новых школ, чему в них учат и чьи дети ходят в новые школы.

«Что бы это все значило?» - спрашивали себя люди.

Одни говорили, что эмир хочет закрыть все школы, ведь эмиру невыгодно, когда много грамотных; другие уверяли, что эмир, наоборот, хочет, чтобы таких школ было больше. Ведь эмиру выгодно, когда в его стране много грамотных. Третьи не без основания утверждали, что эмиру безразлично, сколько грамотных и неграмотных в его стране, важно только, чтобы в школах учили правильно, чтобы не было безбожия и русских влияний. Но во всех домах согласны были в одном: в школах должны учиться дети достойных родителей.

Три комнаты в доме учителя Насыра были отведены под классы. Только в одной стояли столы, там под руководством старшего сына Насыр-ака, шестнадцатилетнего Хамида, первоклассники, вернее, те, кто занимался первый год, учились писать буквы. Талиб заглянул в эту комнату и, так как писать он умел, а здесь этому только учились, заглянул во вторую. Младший сын Насыр-ака, Камал, диктовал условие задачи ребятам, сидевшим на полу. Ребята писали на грифельных досках, привезенных дядей Юсупом.

- В одном караван-сарае было десять комнат; за каждую в месяц хозяин брал по пять таньга, - диктовал Камал. - Сколько всего таньга в месяц получал хозяин караван-сарая?

Урок в третьей комнате вел сам Насыр-ака. Он говорил что-то интересное. Талиб зашел и присел на циновку. На улице Талиб ходил в шапке, а в комнате надевал свою старенькую ферганскую тюбетейку с белым узором по черному полю.

Насыр-ака улыбнулся Талибу и кивнул. Он очень любил его и иногда даже называл сынком. Когда Талиб присутствовал на уроках, Насыр-ака задавал ему трудные вопросы по арифметике и ставил его в пример другим ребятам.

24